Оцените этот текст:





     Его родители, одесские евреи, эмигрировали во  Францию  перед  первой
мировой войной. В сороковом году, когда немцы  вошли  в  Париж,  ему  было
четырнадцать. Он был рослый и сильный подросток.
     Родителям нашили желтые звезды и отправили на регистрацию. Они велели
ему прятаться и бежать. У них был позади опыт погромов; впереди - лагерь и
газовая камера.
     Он бежал  в  маки.  Цель,  смысл  жизни  -  мстить.  Было  абсолютное
бесстрашие отпетого мальчишки: отчаяние и ненависть.
     Всей мальчишеской страстью он предался оружию  и  войне.  Он  лез  на
рожон. В пятнадцать лет он был равным в отряде. Он  вел  зарубки  на  ложе
английского автомата. В сорок четвертом, когда  партизаны  вошли  в  Париж
прежде авангардов генерала  Леклерка,  ему  было  восемнадцать  лет  и  он
командовал батальоном франтиреров.
     Он праздновал победу в рукоплесканиях и цветах. Но война кончилась, и
ценности сменились. Герой остался нищим мальчишкой без профессии. Он пил в
долг, поминал заслуги и поносил приспособленцев.  Был  скандал,  драка,  а
стрелять он умел. Замаячила гильотина.
     ...Он записался  в  иностранный  легион.  Вербовочный  пункт  отсекал
слежку, прошлое исчезало, кончался закон: называл любое имя.
     Он умел воевать, а больше ничего не умел: любить и ненавидеть. Любить
было некого, а ненавидел он всех.  Капралом  был  румын.  Взводным  немец.
Власовцы, итальянцы, усташи, четники, уголовники и нищие крестьяне.
     На себе стоял крест: десятилетний контракт не сулил выжить. Он дрался
в Северной и Экваториальной Африке, в Индокитае.  Легион  был  надежнейшей
частью: не сдавались - прикончат, не  бежали  -  некуда,  не  отступали  -
пристрелят свои. Держались, сколько были живы и имели патроны.
     Он узнал, что  такое  легионерская  тоска  -  "кяфар".  Пронзительная
пустота, безысходность в чужом мире  (джунгли,  пустыни),  бессмысленность
усилий,  -  безразличие  к  жизни  настолько  полное,  что  именно  оно  и
становилось основным ощущением жизни.
     Разум и совесть закуклились.  Отребье  суперменов,  "солдаты  удачи",
наемное зверье - они были  вне  всех  законов.  Жгли.  Вырезали.  Добивали
раненых. Выполняли приказ и отводили душу. Личный  состав  взвода  менялся
раз за разом. Он был отчаян и везуч - выжил.
     По окончании контракта он получил счет в банке  и  чистые  документы:
щепетильная Франция одаряла легионеров всеми правами  гражданства.  Лысый,
простреленный,  в  тридцать  выглядящий  на  сорок,  он  жил  на  скромные
проценты. Гулял по бульварам. Молодость прошла; проходила жизнь.
     Кончались пятидесятые  годы.  Запахло  алжирской  войной.  Только  не
воевать: его  трясли  кошмары.  Русские  эмигранты  говорили  о  родине  и
тянулись в Союз. Он вспомнил свое происхождение. Родители рассказывали ему
об Одессе. Он пошел в советское посольство.
     ...В тридцать три он начал новую жизнь. Аппетит к жизни  всколыхнулся
в нем: здесь все было иначе.
     Он  поступил  в  электротехнический  институт.  Влюбился  и  женился.
Родился ребенок;  защитили  дипломы;  получили  комнату.  Он  уже  говорил
по-русски без акцента, зато акцент появился во французском.
     Нормальный инженер вставал на ноги. Терзаясь  и  веря,  он  рассказал
жене о себе. Она  плакала  в  ужасе  и  восхищении.  Не  верила,  пока  не
свыклась.
     Всех забот у него, казалось, - что подарить жене и детям.  Лысенький,
очкастенький, небольшой, а - крепок, как дубовый бочонок.
     Авантюристическая  жилка  ожила  в  нем  и   заиграла.   Он   занялся
альпинизмом, горными лыжами, отпуск  работал  спасателем  в  горах.  Потом
увлекся дельтапланеризмом. Парил под белым парусом в небе и хохотал.

Last-modified: Thu, 03 Jul 1997 10:00:30 GMT
Оцените этот текст: