выслушать. Она же полагала, что это его долг. Она не удосужилась подробнее остановиться на другой причине ее повторявшихся визитов в академию, а именно: обслуживающий персонал ничего не имел против. Впрочем, сей резон можно было домыслить. На четвертое утро, в четверг, появился еще и Вик Талботт - чтоб сопровождать Кейса в его заезде. Кейс, которого Одри вконец допекла, ткнул се кнутом. Тогда Вейн Саффорд толкнул Кейса - и свалил наземь, Талботт одарил своим свинцом Саффорда, а Саффорд так шибанул Талботта, что тот влетел в нечищенное стойло и влип прямо в нечистоты. Очевидно, подумал я, Вейн сдерживался. И еще я подумал, что на месте Кейса сконструировал бы себе электрического копя. В пятницу он опять оказался здесь и получил новую порцию Одри, в понедельник - снова. Ни в пятницу, ни в понедельник Талботта при сем не было. Во вторник утром Одри появилась там без четверти шесть, чтоб успеть с кофе, пока Вейн прогуливает лошадей. Булочки с корицей и кофе - такова была их еда. Услышав об этом, Вулф поморщился: он терпеть не мог коричных булочек. Чуть позже шести последовал телефонный звонок из отеля "Черчилль": лошадь Талботта не седлать, а Кейса предупредить, что его партнер не придет. В шесть тридцать прибыл Кейс, тютелька в тютельку, как обычно, колкости Одри отразил сурово поджатыми губами и отгарцевал прочь. Одри осталась в академии, проторчала там весь последующий час, до семи тридцати пяти, когда пришла лошадь Кейса с пустым седлом. А Вейн - он что, тоже находился там неотлучно? Да, они были вдвоем, вместе, все время. Когда подошла очередь Вейна давать показания, он не вступил с нею в противоречия ни по единому пункту: по-моему, для конюха - верх цивилизованности. В два часа ночи, а то и позже, все разошлись. Я зевнул и сказал Вулфу: - Мощные клиенты - вся пятерка, а? Вулф крякнул с омерзением. - Я мог бы, поразмыслив, оценить их посодержательней - будь на то ваша воля. Исключим Талботта - что о нем говорить. Я больше понимаю в амурных делишках, чем вы, я видел, какие взгляды он бросает на Дороти, - тут он крепко влип. А вот клиенты? Поул? - Ему нужны деньги, крайне необходимы, и он до них дорвался. - А Бродайк? - Его тщеславие смертельно уязвили, его бизнес катится под откос, а тут еще иск на большую сумму... - А Дороти? - Она - дочь, она - женщина. Корни могут уходить в детство или в какую-нибудь безделушку... - Саффорд? - Романтик-простак. Через три дня после знакомства уплетать с этой девицей коричные булочки в шесть утра... Что скажешь о его любовном облике? - Потрясающий. - И тут он видит, как Кейс хлещет ее своим кнутом... - Он не хлестал ее, он ее просто ткнул. - Это еще хуже, еще пренебрежительней. Вдобавок девица уверила его, что Кейс - воплощение несправедливости. - О'кей. А она? - Женщина, с которой плохо обошлись. Или поймали на плохом обхождении с другими. В любом случае, сорвавшаяся с цепи, - он поднялся. - Хочу спать, - и направился к двери. Адресуясь к его спине, я сказал: - С каждого из них я бы получил аванс. Черт его знает, зачем они понадобились Кремеру - каждый, включая Талботта, - после целой недели. Он психовал как щенок. Позвоним ему? - Нет, - Вулф, направлявшийся к лифту, чтоб вознестись на третий этаж, обернулся. - Чего он хотел? - Он не сказал, но догадаться нетрудно. Он попал на перекресток с шестью развилками, а потому явился к вам - разведать, нет ли здесь дорожной карты. И я направился к лестнице: площадь лифта - шесть футов на четыре, так что Вулф заполнил все это пространство. - Сорок козырей, - сказал Орри Кэтер в 10.55 в среду поутру. Я сообщил им, что у нас на горизонте появилось дело Кейса, что пятеро подозреваемых одновременно выступают в роли наших пяти клиентов, и этим ограничился. Ровно в одиннадцать мы завершили наши игры, а несколькими минутами позже дверь из прихожей распахнулась и вошел Вулф. Он разместился за своим столом, позвонил и затребовал пива, потом спросил меня: - Ты, конечно, разъяснил Солу и Орри ситуацию? - Нет, конечно; насколько я понимаю, это не моя прерогатива. Он крякнул и велел мне созвониться с инспектором Кремером. Я набрал номер, заполучил наконец Кремера, просигналил об этом Вулфу и остался на месте, поскольку никто меня не гнал. - Мистер Кремер? Ниро Вулф. - Ага... Что вам угодно? - Сожалею, что был занят вчера вечером. Всегда рад видеть вас. Я втянут в расследование по делу о смерти Кейса, и, полагаю, поделившись со мной обыденной информацией, вы принесете нам обоим пользу. - А какой именно? - Для начала мне надо бы знать, сколько верховых полицейских видели Кейса в то утро на парковых дорожках и как их звали? Я хочу послать Арчи... И тут Кремер положил трубку. Положил трубку и Вулф. Простер руку к подносу с пивом, доставленному Фрицем, и сказал мне: - Дозвонись до прокуратуры, до Скиннера... Я выполнил указание, и Вулф занялся делом. В прошлом Скиннер получил свою порцию негативных нервных раздражителей от Вулфа, но в конце концов вчера у него перед носом дверь не захлопывали, и он хоть не грубил. Под аккомпанемент Вулфовых уверений, что Скиннеру начнут регулярно поставлять информацию о ходе следствия - а это была, как они оба знали, чистейшая ложь, - товарищ окружного прокурора согласился просить управление, чтоб мне устроили свидание с полицейским. И сдержал слово. Через десять минут после его беседы с Вулфом позвонили с Центральной улицы и сообщили, что офицер по имени Хеферан готов встретиться со мной в 11.45 на углу Шестьдесят шестой улицы на западной аллее Центрального парка. Менее чем за десять минут Вулф выпил пиво, расспросил Сола о его семье и запрограммировал схему моего разговора с полисменом, тем самым уязвив мое самолюбие и раззадорив мое любопытство. Когда мы ведем поиск, у Вулфа иной раз складывается мнение, будто я взволнован определенным аспектом дела или неким участником драмы, а потому необходимо на время отодвинуть меня в сторонку. Я уже почти перестал тратить нервную энергию на протесты по сему поводу. И все-таки - что волнует его теперь? Я не соблазнился ничьей версией, мое воображение было свободно от пут. Зачем надо было подсовывать мне эту жвачку, эти беседы с полицейским, а задачи по-настоящему серьезные перекладывать на Сола и Орри? Прозвенел телефонный звонок. Фердинанд Поул затребовал Вулфа. - Я сейчас в конторе Кейса, - сказал Поул. - Угол Сорок седьмой улицы и Мэдисон-авеню. Можете прибыть сюда немедленно? - Конечно же нет, - сказал Вулф опечаленным голосом. Его ужасно сердило, когда объявлялись на свете люди, не ведающие, что он никогда не покидает дом ради дел и чрезвычайно редко - по другим поводам. - Я работаю исключительно у себя дома. Что случилось? - Здесь есть кое-кто - и я хотел бы, чтоб вы с ними поговорили. Два члена правления. Их показания помогут мне подтвердить, что Талботт взял эти дизайны - и продал их Бродайку. Таким образом, станет ясно, что Талботт убил Кейса. Из нас пятерых если кого и можно заподозрить, так это мисс Руни и этого конюха с их обоюдным алиби. - Чепуха. Вам обязательно хочется ее в чем-то подозревать. Доказуемо только одно: она была несправедливо обвинена в краже. А несправедливое обвинение мучит куда больше, чем обоснованное. Мистеру Талботту вы можете предъявить обвинение в воровстве, по меньшей мере... Я чрезвычайно занят. Благодарю вас за звонок. Поул был склонен ко всяческим предложениям, но Вулф избавился от него, испил еще пива, повернулся ко мне: - Тебя ждут там через двадцать минут, Арчи, а учитывая твое пристрастие к быстрой езде с последующим арестом за превышение... У меня был один-единственный прокол за превышение за последние восемь лет. Я направился к двери, но повернулся перед выходом и заметил с горечью: - Если вы думаете, что я еду забавляться, это глубокое заблуждение. Кто последним видел Кейса в живых? Полицейский. Он, именно он! И к кому я его доставлю? К вам? Нет! К инспектору Кремеру! Было солнечно и тепло - для октября, и поездка в город доставила бы мне одно только удовольствие, кабы не досадливое чувство, что меня хотят обвести вокруг пальца. Оставив машину на Шестьдесят шестой улице, я обогнул угол дома, прошел квартал, пересек западную часть Центрального парка - там человек в униформе манипулировал уздечкой своего коня. Я предъявил ему документы и высказался в том смысле, что это очень мило с его стороны при такой занятости выкроить для меня время. - О! - воскликнул он. - Выдающееся светило! Так? Я занял оборонительную позицию: - Выдающееся? Как рыбье яйцо в банке икры. - Выходит, питаешься икрой? - Погоди-ка, - пробормотал я, - давай начнем сначала. - Я промаршировал четыре шага к столбу, сделал "кругом", вернулся к нему и провозгласил: - Я - Арчи Гудвин, работаю на Ниро Вулфа. В управлении мне разрешили задать тебе пару вопросов, и я был бы тебе за ответы весьма признателен. - Ага! Мой друг из пятнадцатого отдела рассказывал мне про тебя. По твоей милости, его чуть не заслали на болота. - Выходит, ты заранее против меня настроен. Я тоже - но не против тебя. И даже не против твоей лошади. Кстати, о лошадях. В то утро, когда ты увидел Кейса на лошади, незадолго до убийства, - в котором это было часу? - В семь часов десять минут. - С поправкой на минуту другую? - Без всяких поправок. В семь десять. Я тогда был в утренней смене, она кончается в восемь. Я очень занят, у меня совсем нету времени, вот я и дожидался Кейса, чтоб он проехал мимо по своему расписанию. Очень мне его конь нравится, светло-гнедой, легкий ход. - А как он выглядел в это утро - как обычно? Спорым и скорым? - вглядевшись в выражение его лица, я добавил поспешно: - В общем, меня интересует, его ли лошадь это была? - Еще бы! Ты можешь ошибаться в лошадях... А я-то их знаю! - О'кей! Я тоже их знал когда-то мальчишкой на ферме в Огайо, но вышло так, что утратил с ними контакты. Ладно, перейдем к Кейсу. Был он весел - или нос повесил? Или еще что? - Был абсолютно нормален. Как всегда. - Ты с ним общался? - Нет. - Далеко находился от него? - Двести семьдесят футов. Собственными шагами промерил. - Не трудно показать мне это место? Где был он и где ты? - Может, и трудно, да у меня есть приказ. Высшая вежливость требовала, чтоб он взял свою лошадь под уздцы и проследовал со мной до места пешком. Этого он не сделал. Он забрался на свою скотину и проехал до парка верхом, а я плелся позади, и это еще не все, должно быть, он подал ей условный знак: дескать, не смей медлить! Никогда еще на моей памяти лошадь не ходила так быстро. Я дал своим ногам максимальную за последние годы нагрузку, отставая шагов на тридцать, когда она, наконец, забралась на макушку бугра. Там, справа по склону, деревья, низкорослые и высокорослые, слева кустарник, но посередке хорошо просматривается лента тропы. Она образовывает почти прямой угол с нашим наблюдательным взором, и ярдов до него добрая сотня. Он продолжает сидеть в седле. Нет на свете более легкого способа почувствовать свое превосходство над окружающими, нежели этот: вещать с конского хребта. Я стараюсь не показать, что сорвал на подъеме дыхание. - Ты находился здесь? - Прямо здесь! - А он забрал к северу? - Ага! - Ты-то его заметил. А он тебя? - Тоже. Он помахал мне кнутовищем, а я - в ответ. Мы часто обменивались таким приветствием. - Но он не останавливался, не таращился на тебя напрямую? - Не таращился ни впрямь, ни вкривь. Он выехал на прогулку. Послушай, братец, - по тону всадника можно было заключить, что он решил покончить со мной на юмористическом поприще - и вообще покончить. - Все это мы уже вдоль и поперек прошли с ребятами из службы убийств. Тебя интересует, Кейс ли мне попался! Да, Кейс. И был он на своей лошади. И были на нем его ярко-желтые бриджи, единственные в своем роде во всей округе, и его куртка, и его черная шляпа. И сидел он на свой манер, со свободно отпущенными стременами. Это был Кейс. - Ладно. Можно погладить твоего коня? - Нет. - Тогда не буду. Меня вполне удовлетворит возможность - коль таковая появится - погладить по головке тебя, замолвить за тебя словечко нынче ввечеру, обедая с инспектором, - без уточнений: почему и как. Я пешим ходом проделал маршрут Центральный парк - Бродвей, нашел аптеку с телефонной будкой и там уж набрал свой любимый номер. Трубку снял Орри Кэтер. "Вот оно что, - сказал я самому себе. - Он все еще там, сидит, вероятнее всего, за моим столом; надо полагать, Вулф дал ему задание высшей сложности!" Я затребовал Вулфа и услышал: - Да, Арчи. - Звоню согласно полученным указаниям. Офицер Хеферан преисполнен ненависти к Гудвину, и мне пришлось смирить свою гордость. Под присягой он будет клясться налево и направо, что видел Кейса в надлежащем времени и пространстве. Может, так оно и есть. Но хороший законник обстреляет его своими "но" и "если". - В чем дело! Неужто этот Хеферан трепач? - Ни в коем случае. Он все знает. Но чего-то недоговаривает. - Лучше-ка воспроизведи его речи дословно. Я воспроизвел. А когда закончил, Вулф сказал: - Мистер Поул опять звонил, притом - дважды, все оттуда же, из офиса, от Кейса. Полный идиот! Поезжай туда, погляди на него... Адрес... - Адрес мне известен. На что именно глядеть-то? - Скажи, чтоб прекратил мне названивать. - Ясно. Перережу провода. Еще что сделать? - Позвони сюда. Договоримся. Одного взгляда на заведение покойного Кейса было достаточно, чтобы понять, куда уходила львиная доля его прибылей, а может быть, еще и сто тысяч мистера Поула. Панели блондинистой древесины на четыре лада разделывали стены и потолок, а мебель была подобрана в масть. Узнав, что я к мистеру Поулу, женщина с розовыми серьгами бросила на меня настороженный, осуждающий взгляд, но дело свое сделала. Через некоторое время меня кликнули из-за двери, и я очутился в конце длинного широкого коридора. Не имея никаких указаний, я решил, что наилучший вариант - шагать вперед, и поступил в этом духе, заглядывая в открытые двери по обе стороны коридора. Четвертая дверь справа - и я увидел его, одновременно он среагировал на меня: - Заходите, Гудвин! Я вошел. Просторная комната выглядела как раз тем местом, какое они сочли достойным своего присутствия. Белые ковры перекликались с черными стенами. Огромный стол, оккупировавший один конец комнаты, был черного дерева - кто не верит, может позвать экспертов. Стул за этим столом - а сидел на нем Поул - тоже. - Где Вулф? - надменно спросил он - Там, где обычно, - отвечал я, продолжая прицениваться к коврам. Он нахмурился. - Я думал, он с вами. Я звонил ему несколько минут назад, и он намекнул, что, возможно, будет здесь. Значит, не придет? - Нет. Он никогда не приходит. Я рад, что вы ему позвонили еще раз, потому что, как мне довелось услышать, ему понадобится ваша помощь. - От меня он ее получит, - констатировал Поул угрюмо. - И раз он сюда не явился, думаю, ее надо оказать вам. Он вынул листок из нагрудного кармана и протянул мне. Шаг к столу - и бумажка была у меня в руках. Одна страничка, сверху напечатано: "Памятка для Зигмунда Кейса", а ниже чернилами нацарапан перечень городов: Дейтон, Огайо, Авг. 11 и 12 Бостон. Авг. 21 Лос-Анджелес. Авг. 27 - сент. 5 Медвиль. Сент. 15 Питтсбург. Сент. 16 и 17 Чикаго. Сент. 24-26 Филадельфия. Окт. 1 - Весьма обязан, - поблагодарил я его и сунул бумажку в карман. - Охватывает чуть ли не всю страну. Поул кивнул; - Талботт знает свое дело, он отличный торговец, не могу не признать этого. Скажите Вулфу, что я последовал его совету, снял копию с записей прямо у Кейса в кабинете - так, что никому об этом ничего не известно. Здесь все загородные поездки Талботта, начиная с первого августа. Не представляю себе, зачем это понадобилось Вулфу, но кто разберется в планах сыщика. Я сощурил на него глаз, прикидывая: неужто он и впрямь так наивен, как кажется. Теперь я понял, чего хотел Вулф: он пытался загрузить Поула работой - и тем самым удержать его в отдалении от телефона; а Поул справился со своим заданием в считанные минуты и жаждал новых заданий. Но вместо того чтоб обращаться к Вулфу, Поул обратился ко мне. - Поезжайте-ка на Сорок шестую улицу за сэндвичами и кофе, там есть подходящее местечко. Я присел. - Забавно. Как раз такая же мысль возникла у меня: послать вас за тем же. Я проголодался и устал. Поехали вместе? - Разве мне можно? - спросил он. - А почему бы нет! - Потому что... смогу ли я возвратиться? Это кабинет Кейса, но Кейс умер, а мне принадлежит часть его дела, и я имею право находиться здесь! А Дороти пытается выжить меня отсюда. Мне нужна кое-какая информация, она же приказала служащим не давать мне ничего. Она пригрозила вызвать полицию и выгнать меня - но она этого не сделает. 3а последнюю неделю она, должно быть, пресытилась полицией. - Поул хмуро взирал на меня. - Я люблю жареное мясо и черный кофе без сахара. На его хмурь я ответил улыбкой: - Значит, ходите в захватчиках? Где же Дороти? - Близ холла. В комнате Талботта. - И Талботт там? - Нет, он сегодня не приходил. Я глянул на часы: час двадцать. Встал: - Виски с горчицей? - Нет. Белый хлеб без ничего. Без масла. - Хорошо. С одним условием: вы не будете звонить Вулфу. Он сказал, что не будет, затребовал пару сэндвичей и море кофе, засим я удалился. Добрался до лифтов, спустился вниз и в фойе обрел телефонную кабину. Опять ответил Орри Кэтер; я сразу заподозрил, что он и Сол продолжают свой пинокль на троих с Вулфом. - Итак, я в пути, - сообщил я Вулфу, едва он взялся за трубку. - За сэндвичами с мясом для нас с Поулом. Увы, у меня нет никакого плана. Он пообещал не звонить вам в мое отсутствие, и, если я не вернусь, ему конец. Он вторгся в кабинет Кейса, причем, обратите внимание, вопреки протестам Дороти, с намерением торчать там безвыходно. Пока у него в активе целый день. Как мне поступить? Вернуться домой? Пойти в кино? - Поул перекусил? - Нет, конечно. Для того и сэндвичи. - Придется тебе в этом случае доставить их по назначению. - Ладно, - согласился я. - А как быть с чаевыми? Кстати, ваш номер не прошел. Занять его надолго не удалось. Он быстро отыскал в столе перечень путешествий Талботта и перенес на страничку из именного Кейсова блокнота. Список у меня в кармане. - Прочитай мне его. - Сколь же вы нетерпеливы, - я достал из кармана бумажку и доложил Вулфу перечень городов и дат. По завершении фарса я спросил: - Допустим, я покормлю его - что потом? - Сразу же после вашего ленча звони. Я трахнул трубкой по рычагу. Сэндвичи были отменные. Мясо - нежное, хлеб - ароматный. Некоторая загвоздка возникла с молоком, пинты мне оказалось мало, пришлось растягивать удовольствие. В промежутки между глотками мы обсуждали проблемы, и тут я дал промашку. Мне вообще не следовало рассказывать Поулу о чем бы то ни было, особенно сейчас: чем больше я его созерцал, тем меньше он мне нравился. Но я расслабился и сболтнул, что по моим расчетам никаких операций против телефонистки или официанта не предпринималось. Поул тотчас преисполнился решимости звонить Вулфу и поднимать вопеж. Дабы попридержать его, я вынужден был упомянуть о других разработчиках дела: как знать, кем или чем они занимаются. Я уж и сам настроился на звонок, но тут как раз вошли Дороти Кейс и Виктор Талботт. Я встал. Поул - нет. - Алло, - сказал я жизнерадостно. - Неплохая у вас тут резиденция. Ни поклона, ни кивка в ответ. Дороти усаживается на стул близ стены, задрав кверху подбородок, и устремляет на Поула свой взор. Талботт проходит к столу черного дерева и говорит Поулу: - Черт побери, вы прекрасно знаете, что не имеете никакого права здесь хозяйничать, лазить по ящикам, командовать служащими. У вас здесь вообще никаких прав. Даю вам минуту - чтоб духу вашего здесь не было! - Вы мне даете? - Поул был гнусен и на взгляд, и на слух. - Вы - наемный работник, и нанимать вас скоро перестанут, а я совладелец, и вы мне даете минуту... Я командую служащими. Я помогаю им исповедоваться, два из них сейчас в конторе у законника выкладывают на бумагу свои показания. На Бродайка написана жалоба: что он пользовался краденым, и он сейчас, может, уже арестован. - Убирайтесь! - сказал Талботт. Не двинувшись с места, Поул добавил: - Могу присовокупить: и на вас тоже написана жалоба: что вы воровали дизайны и продавали их Бродайку. Талботт, стиснув зубы, сказал: - Убирайтесь прямо сейчас. - У меня есть полная возможность остаться. Так что я останусь, - глумливо ухмылялся Поул, отчего его морщины прорезались еще глубже. - Вы, верно, заметили: я не один. Меня это ничуть не задело. - Минуточку! - внес я ясность. - Готов подержать ваш пиджак, не более. Не рассчитывайте на меня, мистер Поул. Я всего только зритель, если умолчать о том, что вы задолжали мне за ленч. Девяносто пять центов - прежде чем вы уйдете, разумеется, в случае вашего ухода. - Я не уйду. Нынче совсем не то, что тогда утром, Вик. Есть свидетель. Талботт предпринял два быстрых шага, ногой отодвинул массивный эбеновый стул от стола; он не дотянулся до Поулова горла, но заполучив взамен его галстук, рванул этого типа на себя. Поул подался вперед, пытаясь одновременно привстать, по Талботт быстрым движением протащил его вокруг стола. И вдруг Талботт рухнул на пол, спиной книзу, держа в воздетой руке кусок галстука. Поул, не слишком шустрый даже для своего возраста, на сей раз показал наилучшие бойцовские качества. Кое-как поднявшись на ноги, он начал вопить: "На помощь! Полиция! На помощь!"; в крике своем он брал высочайшие ноты, хватаясь при этом за стул, на котором я только что сидел, и поднимая его над собой. Он замыслил обрушить стул на распростертого врага, и мои ноги каждой мышцей приготовились к прыжку, но Талботт, вскочив, сам отклонил удар. Взывая о помощи, Поул прогалопировал поперек комнаты, к столу, загроможденному всяческой утварью, схватил электрический утюг и метнул его. Пролетев мимо Талботта, который успел увернуться, утюг обрушился на эбеновый стол и сшиб телефон на пол. Он стал мишенью для утюга? Эта мысль, очевидно, разъярила Талботта. Когда он вновь добрался до Поула, то уже не пытался ухватиться за что-нибудь более существенное, чем галстук, а размахнулся и двинул Поула в челюсть, хотя я предупреждал вчера, что этого не следует делать. - А ну-ка прекратите! - прогудел новый голос. Сделав равнение направо, я заметил враз две вещи: во-первых, Дороти, сидевшая в кресле, даже не развела скрещенные ноги; во-вторых, власть, представленная на сей раз слегка знакомым мне сыщиком, могла начать действовать. Он направился к гладиаторам. - Не надо так себя вести, - объявил он. И тотчас Дороти очутилась рядом с ним. - Этому человеку, - говорила она, указывая на Поула, - было предложено удалиться, а он не пожелал. Я здесь хозяйка, а ему нечего делать под этой крышей. Я напишу иск о вторжении или о нарушении спокойствия. Он хотел убить стулом мистера Талботта - а потом еще и утюгом. Телефон я поднял с пола, поставил на место и теперь блуждал вокруг, представитель закона зыркнул на меня: - А с чего бы это, Гудвин, ты подобрал когти? - Безо всякого злого умысла, просто, - ответил я уважительно, - чтоб на них не наступили. Теперь Талботт и Поул заговорили в два голоса. - Понимаю, понимаю, - твердил ошеломленный сыщик. - С такими людьми, как вы, надо, по-моему посидеть, поговорить, обсудить проблемы, но после того что случилось с Кейсом, это обычное дело... - Он воззвал к Дороти: - Вы предъявляете ему обвинение, мисс Кейс? - Разумеется. - Тогда так! Следуйте за мной, мистер Поул! - Никуда я не пойду, - проговорил все еще отдувавшийся Поул. - Я здесь по праву и никуда не пойду! - Пойдете, пойдете! Слышали, что сказала эта леди. - Ее-то я слышал, да вы ведь меня не выслушали. На меня нападают, меня же обвиняют. Тогда и я обвиняю. Я мирно сидел в кресле, даже пальцем не пошевелил, а Талботт хотел меня придушить, ударил меня - да вы видели, что он меня ударил? - В порядке самообороны, - заявила Дороти, - Когда вы бросили в него утюг... - Чтоб спасти себе жизнь. Он напал... - Хватит, - оборвал его представитель закона. - Вы оба пойдете со мною, оба - понятно?! И они-таки пошли; сперва поизрасходовали силы на воздух, на крики да жесты, а потом пошли. У меня появилась возможность потрудиться на пользу порядка: я поднял стул, на котором только что восседал Поул, подобрал и вернул на место утюг. - А вы, оказывается, трус, не так ли? - поинтересовалась Дороти. - Спорный вопрос, - сказал я, - Скажем, на городском празднике авиации против безоружного лилипута я отважен как лев. Или с женщиной. Попробуйте ущипнуть меня. Но, конечно, против... Задребезжал звонок. - Телефон, - сказала Дороти. Я подтянул к себе аппарат, снял трубку. - Мисс Кейс там? - Ага, - сказал я. - Она заседает. Что-нибудь передать ей? - Скажите, что мистер Дональдсон пришел к ней. Я исполнил эту просьбу, и впервые за время нашего знакомства лицо Дороти на сто процентов усвоило общечеловеческую мимику. Едва прозвучало имя Дональдсон, как испарились малейшие признаки игры с воздеваемыми бровями, лицо напряглось и побледнело. Так или иначе, Дороти, была вконец перепугана... Мне надоело ждать, и я повторил: - Мистер Дональдсон пришел к вам. - Я... - она облизала пересохшие губы. Потом непроизвольно сглотнула. Потом встала и произнесла отнюдь не мягким тоном: - Скажите, чтоб послали его в кабинет Талботта. Я передал это распоряжение, попросил "город" и набрал все тот же номер. Мои часы показывали пять минут четвертого, и я на секунду опешил, услышав голос все того же Орри. - Арчи, - коротко представился я. - Дай-ка мне Сола. - Сола? Его нет пока. Уже несколько часов. - Мне казалось, он на прогулке. Тогда - Вулфа. - Да, Арчи, - пророкотал Вулф. - Я в конторе Кейса, за его столом. Один-одинешенек. Наших клиентов истребили. Бродайка прихватили за скупку краденого - дизайны, что брал у Талботта, Поула - за нарушение спокойствия, а Талботта - за оскорбление действием. Кроме того, мисс Кейс только что чуть не отдала с перепугу Богу душу. - О чем ты говоришь? Что произошли? Я объяснил. А поскольку делать ему было нечего: знай сиди себе и отвечай на звонки, то мой рассказ вышел в свет без купюр. Исчерпав факты, я внес предложение принять такой - думаю, неплохой - план действий: я узнаю, что там есть у этого Дональдсона, почему женщины бледнеют, заслышав это имя. - Нет, думаю, это излишне, - сказал Вулф. - Разве что, он портной. Просто разузнай, не портной ли он - причем потихоньку. Поосторожней с утечкой информации. Если портной, установи его адрес. Найди мисс Руни. Войди к ней в доверие. Пускай даст волю своему язычку... - Какую цель я преследую?.. Да нет, какую цель я преследую, мне известно. А вот вы - какую? - Не знаю. Черт побери, ты ведь знаешь, чем кончаются такие дела и какие опасности в себе таят: сплошные пробы и ошибки. Краешком глаза я уловил какое-то шевеление у входа и тотчас направил свое внимание туда. Кто-то вошел и двинулся ко мне. - О'кей, - сказал я Вулфу, - тут даже и слухов о ее местонахождении нет, но я найду ее, даже если на это придется потратить весь день и всю ночь. - Я повесил трубку и произнес приветствие: - Алло, мисс Руни! Не меня ли ищете? На Анни Руни красовалось новое шерстяное платье, но она была далека от довольства собой - или кем-нибудь еще. Просто невообразимо: такая розовая кожа - и такая кислая мина на лице. Она начала с вопроса: - А как повидать человека, которого арестовали? - Смотря кого, - ответил я. - И не напирайте на меня с таким апломбом. - Я его не арестовывал. И вообще, кто он? Кого вам надо повидать? Бродайка? - Нет! - она рухнула в кресло с таким видом, точно ей вот-вот потребуется помощь. - Вейна Саффорда. - За что его арестовали? - Не знаю. Чуть пораньше я позвонила Люси, моей здешней подруге, а она мне и сообщает: был, мол, тут разговор о Вике Талботте, будто он продавал эти дизайны Бродайку, вот я и пришла разузнать что к чему. Когда услышала, что Талботт и Поул взяты под стражу, то позвонила Вейну - рассказать об этом, а там какой-то мужчина берет трубку и говорит, что полицейский увел Вейна. - За что? - Тот мужчина ничего не знал. Тогда я позвонила вам в офис, мне ответили, что вы здесь. Как же повидать его? - Думаю, никак. - Но мне очень нужно. - Вы считаете, что вам очень нужно, и тоже считаю, что вам очень нужно, а копы так не считают. Все зависит от формулы приглашения. Если они просто хотят проконсультировать у него взмыленную лошадь, он может оказаться дома через час. А если они подцепили его на крючок, один Господь ведает, когда. Вы не адвокат и не родственница. Она сидела и смотрела на меня, и мина на ее лице стала кислее, чем была. Потом вскочила, обогнула стол, заполучила в свое распоряжение телефон и проговорила в трубку: - Элен, это я, Одри. Достань мне... Или ладно, не надо... Повесила трубку, уселась на край стола, ссудила мне еще один ледяной взгляд. - Это все я! - провозгласила она. - Что именно? - Вся суматоха. Где я, там всегда суматоха... - Что ж, на свете ее до чертиков. Там, где есть хоть кто-нибудь, там обязательно суматоха. А вам лезут в голову шалые мысли. Вчера вы перепугались, что на вас собираются повесить убийство, хотя никто даже и намека на это не сделал. Не заблуждаетесь ли вы опять? - Вовсе нет! - голос ее был мрачен. - Вспомните про похищение дизайнов. Меня невозможно с ней связать - так нет же, они связали! А теперь вдруг все разъясняется: конечно же я ни при чем. Казалось бы, кончено, я чиста - и что же? Тут же Вейна обвиняют в убийстве. На очереди... - Мне казалось, вы не знаете, за что его взяли. - Ну, не знаю. Но посудите сами: он был тогда со мной. - Она соскользнула со стола, распрямилась. - Вот что: я уверена... Я должна повидать Дороти Кейс. - Она занята, у нее посетитель. - Знаю. Но он мог уйти. - Некто Дональдсон - никак не пойму, что он за птица. У меня подозрение, что Дороти затевает небольшую сыскную операцию на свой страх и риск. Может, случайно знаете, этот Дональдсон не детектив? - Знаю: не детектив. Он адвокат, друг мистера Кейса. Я видела его здесь несколько раз. А вы... Нас прервали: в дверях появился человек, знакомый мне уже десятилетиями. - Мы заняты, - сообщил я ему категорично. Мне давно следовало бросить свои шуточки по адресу сержанта Пэрли Стеббинса: они ведь всегда рикошетом ударяли по мне самому. - Значит, ты тут, - проницательно заметил он. - Да-с... Мисс Руни, знакомьтесь: сержант... - О, мы с ним уже встречались. - Ага, встречались, - согласился Пэрли. - А я вас искал, мисс Руни. - О, Боже, опять вопросы?! - Все те же. Исключительно ради контроля. Вы, помните, подписали такое показание, что во вторник утром находились в лошадиной академии с Саффордом от пяти сорока пяти до семи тридцати, причем все эти время - вместе. - Конечно, помню! - Нет ли у вас планов изменить эти показания? - Разумеется, нет! Зачем? - Как же вы тогда объясните следующий факт: вас видели в парке верхом именно в данный промежуток времени, а Саффорд на другой лошади вам сопутствовал, причем Саффорд это признает? - Сосчитайте до десяти, прежде чем отвечать, - выпалил я. - А еще лучше - до сот... - Заткнись! - рыкнул Пэрли. - Как вы объясните это, мисс Руни? Одри вновь покинула свой насест, встав лицом к лицу со своим преследователем. - Может быть, у кого-то подвели глаза? - предположила она. - Тех, кто утверждает, что видел пас? - О'кей, - Пэрли выудил из кармана бумаженцию и развернул ее. - Мы всегда держимся начеку в тех делах, куда твой жирный шеф успел сунуть нос. - Он предъявил бумагу Одри. - Это ордер на ваш арест в качестве свидетеля. Ваш друг Саффорд пожелал прочитать свой от начала до конца. А вы? Она проигнорировала его великодушное предложение. - Что это значит? - вопросила она, - Это значит, что вам придется последовать за мной в нижнюю часть города. - Это значит также... - вмешался я. - Заткнись? - Пэрли шагнул вперед. Рука его потянулась к ее локтю, но промахнулась, ибо Одри рванула прочь. Он последовал за ней по пятам. Наконец, она решила, что обрела способ повидать своего Вейна. Я покачал головой, имея в виду общее положение вещей, а не какой-нибудь конкретный факт. Потянулся к телефону, попросил город и вновь набрал номер. Послышался голос Вулфа. - Где же Орри? - спросил я. - Почивает на моей кровати? - А ты где? - поинтересовался Вулф. - По-прежнему в конторе Кейса. Тут все то же самое, но большими порциями. Еще двоих забрали. - Кого и куда? - Клиентов. Туда. Наши акции катастрофически падают... - Кого конкретно и почему? - Вейна Саффорда и Одри Руни, - и я рассказал ему обо всем, что происходило, не обеспокоившись сообщить о приходе Одри еще до окончания нашей прошлой телефонной беседы. Потом я добавил: - Стало быть, четверых из пяти упекли, включая Талботта. На свободе в нашем распоряжении только единичка - Дороти Кейс, и меня не удивит, если она последует за прочими, во всяком случае выражение ее лица, когда она услыхала, кто... Минуточку! - Меня прервало появление очередного посетителя. Это была Дороти Кейс. Я бросил в трубку: - Перезвоню! - После чего отодвинул телефон и встал с кресла. Дороти подошла ко мне. Она все еще выглядела по-человечески, даже больше, чем обычно. Былой задор - или задир - с нее слетел, цветовая гамма кожного покрова, того, что на виду, свелась к водянисто-серому колеру, а из глаз смотрела тревога. - Ушел мистер Дональдсон? - спросил я. - Да. - Дряной день, куда ни обернись. Только что арестовали мисс Руни и Саффорда. Полиции кажется, что она проморгала какую-то важную деталь... Я как раз пересказывал Вулфу, когда вы вошли... - Мне надо его повидать, - сказала она. - У вас это сейчас не получится, - вразумлял я ее. - Конечно, вы можете помчаться к нему на такси, но с тем же успехом можете подождать, пока я доберусь до Шестьдесят пятой улицы и прихвачу свой автомобиль: ведь уже перевалило за четыре, значит, он наверху, со своими орхидеями, и вам не повидать его до шести, несмотря даже на то, что вы к настоящему моменту единственный его клиент, не угодивший и тюрьму. - Но дело наисрочнейшее... - Не для него. До шести. Разве что вы хотите исповедаться передо мной - я ведь вхож наверх. Ну? - Нет! - Тогда, быть может, подогнать машину? - Да. В шесть часов три минуты Вулф, расставшийся со своей оранжереей, примкнул к нам. За то время, что мы с Дороти провели в конторе, она вполне вразумительно дала мне понять, что со мной ей делиться нечем. Когда же Вулф разместил свою тушу в кресле за письменным столом, она первым делом сказала: - Мне бы с глазу на глаз. Вулф в знак отрицания покачал головой. - Мистер Гудвин мой доверенный помощник - допустим, он не услышит эту историю из ваших уст, что ж, вскоре он узнает ее от меня. Итак, о чем речь. - Мне не к кому обратиться, кроме вас, - Дороти сидела в одном из желтых кресел, лицом и всем корпусом - к нему. - Я не знаю, как быть, - а мне надо все-таки знать. Один тип хочет донести полиции, будто я подделала отцовскую подпись на чеке. - А это так? - спросил Вулф. - Что так? Подделала ли? Подделала. - Расскажите подробней, - сказал Вулф. Она рассказала подробней, и сюжет не показался мне чересчур замысловатым. Отец давал ей меньше денег, чем того требовала стильная жизнь, на которую она нацелилась. Год назад она подделала чек на три тысячи долларов; отец, естественно, ее накрыл, после чего заставил пообещать: такое больше не повторится. Недавно она подделала еще один чек, теперь на пять тысяч, отцу это очень не понравилось, но, разумеется, ему и в голову не приходило упрятывать свою дочь под арест. Через два дня после того, как он столкнулся с повторной проделкой дочери, произошло убийство. По завещанию отец все оставил ей. Исполнителем своей воли назначил адвоката Дональдсона, не подозревая, что Дональдсон - как говорит Дороти - ее ненавидит. Теперь Дональдсон обнаружил среди бумаг Кейса липовый чек и записку Кейса; побывав сегодня у Дороти, он сообщил ей, что почитает своим долгом гражданина и блюстителя законности передать эти факты полиции. Получив ответы на каждый свой вопрос, Вулф откинулся в кресле и тяжело вздохнул: - Понимаю, что вас раздирала потребность всучить эту схему другому. Допустим, я перехватил ее у вас: что дальше? - Я не знаю, - голос Дороти излучал растерянность, как и она сама. - А потом, - продолжал Вулф, - чего вы опасаетесь? Вся собственность, включая банковскую, принадлежит теперь вам. Прокуратура только зря затратила бы время и средства, настаивая на передаче дела в суд - да оно и принято бы не было. Ежели мистер Дональдсон не идиот, он должен это понимать. Так ему и скажите. И еще скажите ему, что он полный болван, - Вулф устремил на нее свой перст. - Или же он думает, что вы убили отца, и хочет усадить вас на электрический стул. Неужто он вас настолько ненавидит? - Он ненавидит меня всем нутром, - хрипло проговорила Дороти. - Почему? - Однажды я намекнула ему, что не прочь выйти за него замуж, потом передумала. Этот человек весьма чувствителен. Прежде он страстно любил меня, а ныне столь же страстно ненавидит. Он сделает все, чтоб испортить мне жизнь. - Тогда вам ни за что не остановить его - да и мне тоже. Подделанный чек и записка вашего отца находятся в его распоряжении на законных основаниях. Что помешает ему обратиться в полицию? - Что ж, прекрасно! - сказала Дороти с полной безнадежностью и встала. - Я думала, вы умный! - Она пошла к двери, но остановилась на пороге. - А вы обыкновенный сапожник, как и все! Ничего, я управлюсь с этой грязной крысой сама! Я вскочил и отправился в прихожую, чтоб захлопнуть за Дороти дверь. Вернувшись в контору, я сел, упрятал свой блокнот в ящик письменного стола и заметил: - Теперь мы все при ярлычках. Я - трус. Вы - сапожник. Распорядитель наследства - крыса. Ей-богу, она нуждается в свежих впечатлениях. Вулф только крякнул. Крякнул на добродушный лад, ибо обеденный час был близок, а он никогда не позволял себе раздражаться перед едой. - Итак, - сказал я, - если она не предпримет что-нибудь из ряда вон выходящее, ее заберут к завтрашнему полудню, а она - последняя. Надеюсь, Солу и Орри везет больше, чем нам. У меня вечером свидание и билеты на двоих. Но если долг велит... - На этот вечер ты свободен. Я сам проконтролирую ситуацию. Знаю, как он проконтролирует. Он будет торчать здесь - читать книги, пить пиво и при каждом звонке приказывать Фрицу, чтоб отвечал просителям: Вулф занят. Уж не впервые на моей памяти он решал: овчинка выделки не стоит. В таких случаях моя миссия была проста: проследить, чтоб он вернулся на круги своя. Но на сей раз я посчитал: если Орри Кэтер провел полдня в моем кресле, он вполне дорос до исполнения моих обязанностей. И я поднялся к себе в комнату, дабы преобразиться для вечерних развлечений. Вечер получился отменным во всех смысл